Из воспоминаний ветерана молочной промышленности, бывшего директора Горловского молокозавода Григория САЕНКО. О том,  с какими трудностями приходилось сталкиваться, как он пытался опротестовать проект в тресте «Главмолоко» и почему молоко доставляли в Горловку на самолетах -"Дуглас".

НАЧАЛИ СТРОИТЬ НЕ ТО, ЧТО НЕОБХОДИМО ГОРОДУ

Строительство первого городского молочного завода было начато в Горловке в 1953 году. С первого знакомства с проектной документацией я ощутил, что мы строим не то, что необходимо городу. Проектом предусматривалась переработка 50 тонн молока в двухсменной работе завода, производство пяти тонн мороженого и подработка неведомо откуда получаемых пяти тонн творога и пяти тонн сметаны.

Строящийся городской молочный завод в Горловке, 1953-1957 гг.

Я попытался опротестовать проект в Сталинском тресте «Главмолоко», но вместо поддержки был ошарашен: - Не мешайся! - пригрозил управляющий. - Нам строят чуть ли не первый на Украине завод. Благодарить надо. Не такой ему завод! Переоборудуем потом по-своему, если возникнет необходимость!

Я носил этот груз несколько дней в себе, потом решил обратиться в горком партии. И объяснил первому секретарю Судейко С.В., что мы строим завод малой производственной мощности. Он меня спровадил. Груз мой удесятерился. Что делать?

Донбасс в ту пору, в период восстановления разрушенной войной экономики был принят под полную опеку ЦК КПСС и Совмина СССР, всё решалось там, минуя правительство Украины.

Послал протест в Минмясомолпром СССР, откуда получил ответ: «Строительство гормолзавода в Горловке экономически обосновано, пересматривать проект целесообразности нет».

Решил посоветоваться с председателем горисполкома Ушевым М.Я. Он слыл покладистым, спокойным, уравновешенным, в противоположность Судейко, человеком. Даже грубыми расчётами я убедил Максима Яковлевича, что мощность сооружаемого завода на ту пору была половинной. А ведь предвиделся значительный прирост населения с развитием экономики города.

Я ему высказал, что вынашивал и что предварительно уже зондировал. Расстраивался Никитовский холодильник в Хладокомбинат. Я узнал, что у них тоже в проект заложен цех по производству мороженого. И предложил, чтобы они забрали и нашу долю и создали фабрику мороженого, питавшую бы потребности не только Горловки.

Мороженое очень доходный продукт, оно давало предприятию до 30% чистой прибыли, тогда как цельномолочные продукты 5-8%. Но выхода не было. Цельномолочная продукция - наш удел и её производство другим не поручат. Я высказал это Максиму Яковлевичу. На освобождаемых площадях можно разместить цех по производству творога и сырковых изделий, а проектный цех по переработке творога и сметаны превратить в цех производства и мелкой фасовки сметаны.

Максим Яковлевич согласился. Куда мы должны обратиться? Я показал ему ответ Мясомолпрома на мой запрос и высказался, что теперь мы должны обращаться в Совмин СССР.

В Совмине разбираться там не стали, а передали дело в Укрглавмолоко, где меня связали с главным инженером Чепраковым. Он обратился за справкой о населении нашего города в Совмин, тогда это секретилось.

И видели бы вы, с какой приподнятостью, одухотворением и торжеством он подготовил реляцию на явные промахи Минмясомолпрома СССР. В Совмине поблагодарили меня за проявленную деловую принципиальность, высказав: "Хоть вы и подчинены непосредственно Москве, но это явление временное, нам придется впоследствии пожинать плоды».

РЕВИЗИЯ ПРОЕКТА

Через десяток дней к нам прибыла группа инженеров из Московского Гипромясомолпрома для ревизии проекта. И в беглом знакомстве они признали, что этот проект с инвалидностью. Разрабатывался он до войны, при иной продовольственной ситуации, привязан к Горловке в 1950 году, когда ещё не вырисовывалась программа молокоснабжения.

Они и Судейко высказали промахи, и по¬обещали сделать всё возможное, чтобы нарастить мощность завода. На следующий день составили согласительный протокол о передаче Холодильнику функций цеха мороженого с условием, что мы передадим и заготовленные для него оборудование, что тогда было немаловажным.

Как только заработали проектировщики, сразу же определились, какое будет установлено оборудование. А что делать с уже приобретенным маломощным? Покупателей навалом. Стали продавать. А деньги куда? На расчетный счет основной деятельности? Это бездонная бочка, оттуда не выдернешь. И стали их адресовать на счет Горловского Стройбанка, который финансировал стройку.

Вызывает меня управляющий банка Рудченко Николай Ефимович и сходу:

- Что ты делаешь с закупленным для завода оборудованием?

- Продаю, - отвечаю. - Оно нам не подходит.

- Как не подходит? Оно ведь проектно-сметной документацией обусловлено. Поясняю происшедшее.

- Если оно оказалось вам не нужным, - говорит Рудченко,- вы должны отправить вашим базам снабжения, они передадут его нуждающимся, мы не богаты, чтобы сбывать по собственному усмотрению. Даже гвозди идут по нарядам. Деньги же вернут на счет капвложений Министерства, которое откорректирует произведенные на вас затраты. Я с этим не согласился, да и значительная часть оборудования была уже продана.

Рудченко пожаловался Ушеву. Максим Яковлевич собрал нас и повел к Судейко. Он поддержал меня: оборудование из Донбасса нельзя упускать, мы нищие. Надобно друг другу помогать. А деньги сберечь надо. Выбивать их потом трудно. Продумайте, как это разумно сделать. Открыл нам Стройбанк субсчет, на который зачислялись эти суммы.

Приходилось изыскивать строительную помощь на стороне: в Енакиевтяжстрое, Шахтостроях, Донбассканалстрое. Разговор был предметным: "Не поможете, не получите молоко своим рабочим на спецпитание. Объясняйтесь потом с ними». Не крупно, но помогали.

Ближе к завершению строительства, руководство ШУ уличили в мошенничестве и воровстве. Оказавшись в заключении, строительство завода заглохло.

В «Главмолоко» в Москве мне посоветовали: организуй свой ОКС и доводи самостоятельно завод до ума. Судейко это предложение не поддержал. Переговорил с Широбоковым, "Енакиевтяжстрой" и навязал ему эти заботы.

Со временем определили, сколько времени нужно для завершения работы. Опросили сантехников,изоляторщиков, столяров, отделочников. Набирается до восьми месяцев. А после них нам с Генподрядчиком, для генеральной уборки, обкатки, испытания оборудования, притирки рабочей силы к оборудованию и самому технологическому процессу хотя бы по паре недель надо, вот и определился срок - девять месяцев. Но мы этот срок не примем.

Мы определились, введем к концу года. В новом 1958 году завод уже будет работать.

Главный вход в АБК Горловского молокозавода

РЯЖЕНКА В ГЛЕЧИКАХ ПОБЕДИЛА НА ВДНХ

Несколько тысяч шифера для завода закупили в Полтаве. Получать с тремя ЗИЛами поехал сам. Возвращаясь, остановились в Чутово у рынка пообедать. Меня загипнотизировала продаваемая женщинами домашняя ряженка в оригинальных глечиках.

«А где же вы покупаете такие симпатичные глечики?», - заинтриговался я. «А здесь рядом, - ответили женщины, - в Опишне их лепят, расписывают и обжигают. На любой вкус и любого размера».

Я скупил у них десятка два глечичков, часть за дорогу опустошили, а штук пять и всю высвободившуюся посуду привез. Передал лаборатории, распорядившись изучить с мастерами. Этот продукт надо освоить, и будем выпускать на нашем заводе.

Освоили мы и стали выпускать ряженку не обыкновенную, а 6% жирности. Сдружились с Опишней, завозили от них литровые глечички с нашим орнаментом. Назначили за них трехкратную залоговую стоимость, дабы они возвращались на завод. Но глечички, как и сама ряженка, прочно прижились у горловчан и почти не было возврата. Но мы не были в убытке.

МОЛОКО ДОСТАВЛЯЛИ НА САМОЛЕТАХ "ДУГЛАС"

В марте акт ввода в эксплуатацию первого Городского молочного завода в Горловке был подписан окончательно. Завод имел комнату дегустации молокопродукции, в которой и состоялось знаменательное освящение ново¬рожденного. Все желали успешной работы свежесколоченному коллективу завода.

Но пожелания трудно воплощались – молока не хватает. Про¬ехал я по Харьковской области, слезно прося у секретарей райкомов молока деткам, больницам, запыленникам, химикам для крайне необ¬ходимой поддержки их здоровья.

Нет, говорили мне, до лета не жди. Особо кормить скот нечем, надои слабые, а надо теляток поддержать. Мы за прирост поголовья в особом ответе.

Выпросил в Сталинском Облисполкоме подачку. Прикрепили нас к отдаленным Новоселовке, Старомлиновке, Володарское и Тельманово, куда Сталинский и Макеевский гормолзаводы из-за бездорожья не досягают. Поехал на аэродром поговорить. Ответили, что могут выделить "Дугласы", но это будет стоить очень дорого. «Не дороже же здоровья детей, больных и химиков», - отпарировал.

Договорились. Зафрахтовал я три самолета, которыми и забирал наличествующее молоко в этих поселениях утром и вечером, а с аэродрома - автотранспортом. Да, нам это молоко было большим убытком, но иного выхода не было.

ЭПИЛОГ

После меня руководство завода дважды было судимо за наглое воровство, так как туда пробивались случайные алчные люди. К 70-м население города чуть ли не удвоилось. Да и сельское хозяйство производило молока вдоволь, возникла необходимость производительность завода удвоить. Можно было реконструировать действующий завод с пристройкой, - свободные территории позволяли.

Но было решено строить новый завод в неудачном месте. К заводу нужна была железнодорожная ветка, так как основное молоко завозилось издалека, и не размещать его в почти заболоченной низменности. По технологическому процессу ему необходим и заглубленный этаж. Но отстоять было некому. Специалисты-технологи, как до меня, так и после, у руля завода не присутствовали.

При подготовке материала использованы данные книги «Горловка - город морского братства» (авторы - Смотрицкий Леонид Федосеевич и Белецкий Станислав Сергеевич)