В Донецке стреляют, плохо с продуктами, еще хуже с лекарствами и бум ритуальных услуг. Обитатели оккупированных городов боятся, что в Украине их будут считать коллаборантами и предателями. Об этом пишет "Новое время". 

"Предатели" Родины

В Донецке стреляют, в том числе из тяжелой артиллерии. Особенно вечером и по ночам. Хотя в целом все точки города доступны.

"Все локации, где бывают наши экипажи с гуманитарными миссиями, доступны, даже те, которые были под обстрелами во время активных боевых действий. Видимо, это точечная эскалация", - рассказывает из Донецка для НВ Евгений Шибалов, соучредитель организации Ответственные граждане. 

Слышна стрельба и в прифронтовых городах.

С месяц назад по Донецку поползли слухи: люди обсуждали, что теперь, когда они вынужденно живут в так называемой Донецкой народной республике, в Украину им путь заказан.

"Очень многие верят, что им теперь нельзя в Украину, что они теперь для Украины преступники. Я имею ввиду мирных людей, тех, кто не воевал", - говорит Шибалов.

В основном так думают донецкие пенсионеры, которые теперь получают пенсии от "ДНР". Они убеждены: после того, как взяли деньги от администрации самопровозглашенной республики, если попробуют выехать с этой территории на подконтрольную Украину, то на линии разграничения их тут же арестуют.

Так же считают и те, кто выезжал в Россию через неконтролируемый участок границы. Некоторые ездили в РФ к родственникам или на заработки. Много и таких, кто уезжал по программе МЧС России, которое проводило в Донецке эвакуацию, рассказывает волонтер.

"Большая часть переселенцев, конечно, выехали на территорию Украины. Но какая-то часть сейчас в РФ с официальным статусом беженца. И они тоже уверены, что теперь им нельзя вернуться в Украину", - объясняет он.

Третья большая группа, которая сама записала себя в преступники – это рядовой исполнительный персонал социальных и муниципальных структур.

Это врачи и медсестры, работники коммунальных служб и общественного транспорта, интернатов, приютов. Те, кто предоставляет базовые социально-административные услуги населению и поэтому вынужден выполнять распоряжения руководящих инстанций самопровозглашённой республики.

Они тоже считают, что раз "ДНР" для Украины – террористическая организация, а они выполняют ее правила, то это делает их коллаборантами, и в Украине им грозит уголовная ответственность.

Так думают в Донецке, потому что опровергающих эти страхи четких меседжей от украинской стороны по ту сторону "границы" не слышат. Киев в их понимании четко не очертил круг лиц, которых считает преступниками.

"К счастью, связи Украины с этим регионом еще сохраняются. На негосударственном уровне, межличностном. Когда закончились активные боевые действия и появилась четкая линия разграничения и порядок ее пересечения, люди стали ездить друг к другу в гости", - говорит Шибалов.

Многие пожилые люди после начала войны принципиально отказались эвакуироваться. Но их дети и родственники выехали, обустроились, и теперь, когда возникли проблемы с социальными выплатами, приезжают, проведывают родителей, привозят им деньги, лекарства и продукты.

Есть миграция и в обратную сторону. Многие ездят туда и назад через линию разграничения на работу.

"Есть предприятия, которые входят в состав крупных украинских корпораций. Они продолжают работать – шахты, заводы и все остальное. Значительная часть рабочих живет на подконтрольной Украине территории, а работать ездит сюда, или наоборот", - рассказывает Шибалов.

В прифронтовых городах на украинской стороне – Светлодарске, Авдеевке, Артемовске, Константиновке – обижены на Киев за другое: Олег Поливанов, выехавший после начала войны из оккупированной Макеевки и бывающий там наездами, рассказывает, что из-за войны выборы в местные советы на этих прилежащих к оккупированным территориях осенью не проводились, и людей обидело то, что их лишили права голосовать. 

Российская еда, контрабанда и бум ритуальных услуг

Хуже всего на оккупированных территориях обстоят дела с медикаментами. Многих лекарств просто нет. Из-за отсутствия нормальной медицины в Донбассе почти каждый день похороны, рассказывает Поливанов. Особенно страдают от нехватки медикаментов старики.

"Я вчера был на встрече, где обсуждалась гуманитарная ситуация. Там было озвучено, что запасов препаратов, которые нужны людям с позитивным ВИЧ-статусом, на этой территории хватит до конца декабря. Новых поставок нет и не предвидится", - подтверждает то же по Донецку Шибалов.

Аналогичная ситуация с препаратами для больных туберкулезом, рецептурными препаратами для онкологии и психиатрии. Чтобы завезти медикаменты в оккупированный Донбасс, очень тяжело получить разрешения от обеих сторон конфликта.

Безрецептурных препаратов на полках аптек стало заметно меньше. Многие лекарства заменили российскими аналогами. Поставки нестабильные, время от времени что-то исчезает, вплоть до элементарных вещей типа капельниц и шприцов.

Что касается продуктов, то украинских на потребительском рынке оккупированного Донбасса практически не осталось. Почти все идет из России. 

"В небольших торговых точках можно что-то встретить, если мелкий предприниматель имеет возможность провезти товар, проходящий по лимиту частного груза. Через линию разграничения можно провезти 50 кг на человека. Выезжая на подконтрольную территорию, они массово покупают что-то и привозят частным транспортом", - рассказывает Шибалов.

Из России везут контрабандой, полагает он, и продукция – сомнительного качества. Но люди ею довольствуются: альтернативы нет.

Все расчеты давно производятся только в российских рублях. Продукты на оккупированных территориях дороже чем такие же, продающиеся на подконтрольной территории, примерно на 40%, а на некоторые товары цены могут быть выше в несколько раз.

На улицах Донецка появилось много наружной рекламы. Но вся она носит "социальный" характер. Власти самопровозглашенной республики рекламируют свои госучреждения, вывешивают номера телефонов созданных ими министерств и ведомств.

"Из рекламы коммерческого характера я видел только рекламу ритуальных услуг. Причем очень массово. В прошлом году этот бизнес шел очень хорошо", - вспоминает Шибалов

Бензина нет, дороги нет

Большая проблема в Донецке с бензином и газом пропаном. Нормального бензина, говорит донецкий журналист Денис Казанский, нет уже месяц. Цены взлетели, на заправках – очереди.

Подтверждает это и Шибалов. По его словам, бензин на заправках Донецка периодически исчезает, и качество его абсолютно непредсказуемо.

"Мы иногда сталкиваемся с тем, что топлива нет вообще. А когда оно есть – машина регулярно становится в ремонт, чтобы поменять фильтры, прочистить топливную систему, - говорит он. - К сожалению, когда бензин исчезает, это проблема не только для частного транспорта. Общественный транспорт тоже начинает ходить очень редко. Не заправляются кареты скорой помощи, пожарные машины – транспорт, который необходим для обеспечения жизнедеятельности".

Похожие трудности и в Артемовске, Светлодарске, Авдеевке, хотя они находятся и на подконтрольной Украине стороне. Причина в том, что стоят они как бы в кольце.

"Я похоронил в Светлодарске родную тетку, которая умерла, потому что скорая приехала аж через два часа. Люди в отчаянии, обозленные от напряжения", - говорит Поливанов.

Его тетке и дяде по 60 лет. Ее похороны стали для него горьким поводом съездить в Светлодарск, находящийся на самой линии фронта.

"У них там дом, который строили 10 лет, огород самый лучший из тех, что я видел, у дядьки стабильная работа на ТЭС, потому они не захотели уезжать оттуда", - говорит Поливанов.

Углегорская ТЭС в Светлодарске, на которой работает дядя Поливанова, питает весь север Донбасса. Четверть города – это семьи энергетиков.

"Станция сейчас работает на минимуме работников. Они трудятся под ежедневным грохотом, под страхом взрыва, что снаряды попадут в станцию", - говорит Поливанов.

Областная администрация считает Светлодарск слишком "сепаратистским" городом, говорит Поливанов. Туда почти не доезжают лекарства и товары, цены в городской аптеке – космические, с соседним Артемовском разница в целых 30%. 

Никакого восстановления после обстрелов в оккупированном Донецке не ведется. Максимум точечный ремонт дорог.

"Мы регулярно бываем на обстреливаемых территориях и там, где были самые крупные воронки от каких-то крупнокалиберных снарядов – их залатали", - рассказывает Шибалов.

В прифронтовых городах на украинской территории разрушения тоже никто не восстанавливает, говорит Поливанов. "Дороги превратились в бездорожье от тяжелой техники. Чтобы преодолеть на машине отрезок Артемовск - Светлодарск, нужно потратить около трех часов, плюс 20 минут на каждом блокпосту. До войны это же расстояние занимало максимум 30-40 минут", - сравнивает он.

Жилье не восстанавливают ни сами владельцы, ни коммунальщики: ни у кого нет уверенности в стабильности того, что называют перемирием.

"Сегодня не стреляют, а завтра начнут. И если человек опять вложит остатки своих сбережений в ремонт жилья, никто не может гарантировать ему, что один снаряд, как говорил харьковский мэр, не помножит все это на ноль", - цитирует Шибалов Кернеса.

В разрушенных городах процветает мародерство. По пустующим чужим домам шастают наркоманы, алкоголики и военные.

Чего хочет Донбасс

Главное, чего хотят сейчас люди в Донбассе – это мира и работы. Причем мира в любом виде и форме, говорит Шибалов.

Местные жители понимают, что в непризнанном государстве нормальной экономики не будет, а значит и работы. Сейчас здесь, за исключением крупных предприятий, повсюду ужасная безработица.

"Устроиться работать можно тем, кем и до войны, но вакансий значительно меньше. Плюс, появился такой сомнительный вариант трудоустройства, как вступление в вооруженные формирования. Именно поэтому лично я, например, всегда выступал противником экономической блокады. Как ни ухудшай положение здесь, последний, кто будет голодать – это будет человек с оружием", - говорит Шибалов.

Чем больше местных людей имеют работу, тем меньше соблазна у них будет поддаться на призывы зарабатывать на жизнь войной, полагает он. А если люди будут вступать в военные формирования, то конца войне не будет.

Чиновники в Киеве, полагает Шибалов, надеются заморозить конфликт и затянуть его.

"Это обычный рефлекс украинского чиновника: столкнувшись с проблемой, ни в коем случае ее не решать, а заморозить и передать приемнику, чтобы тот потом рассказывал про попередников, - говорит он. - Здесь это очень опасная тенденция".

У Поливанова свой рецепт того, как приблизить конец войны: перенести украинский парламент в Мариуполь, Администрацию президента – в Светлодарск, а Кабмин – в Константиновку.

"Все врут и конца не видно. Кажется иногда, что никто конца и не ищет", - говорит он.