Глава Донецкой областной военно-гражданской администрации Александр Кихтенко, отставки которого добивается Кабмин, дал откровенное интервью "Зеркалу недели".

Военные — больная тема

— Александр Тимофеевич, так вы работаете в этом кабинете или дорабатываете? 29 мая, когда президент неожиданно приехал в Краматорск, вам удалось поговорить?

— Говорили. Моей основной задачей было передать реальную ситуацию, сложившуюся в области. Сейчас я уже ощущаю, что работает команда. Хотя все сотрудники администрации тоже переселенцы, лишенные своих домов и привычных условий жизни.  Нам удалось выполнить одну из важнейших задач, которую ставил передо мной президент: найдена коммуникация между местными жителями, представителями силовых структур и военными. Да, есть проблемы, но мы их решаем. Не все. Но здесь включается множество не зависящих от нас факторов.

Вот, например, я никак не могу добиться, чтобы военными был освобожден Славянский курорт. Чтобы мы могли сделать там ремонт и лечить людей, в том числе и участников АТО. 1100 мест! Уникальные специалисты, уникальная база и такой нерациональный подход с нашей стороны…

Военные — вообще больная тема. Давайте представим на минуточку, что на территории области находятся десятки тысяч вооруженных людей. И я по-прежнему не могу сказать, что доволен их дисциплиной. В рядах мобилизованных оказалось достаточное количество людей мотивированных чем угодно, но только не идеей защиты Родины. Много склонных к употреблению спиртных напитков. И они уже не в том возрасте, когда их можно перевоспитать. Нужно оперативно принимать меры, ужесточая ответственность за неуставное поведение и мародерство. Надо жестко спрашивать с командиров. Возможно, даже вернуться к стройбатам, где бы эти люди могли послужить родине не с автоматом, а с лопатой в руках. Не претендуя впоследствии на статус участника боевых действий и льготы.

Однако первоочередное сегодня для нас, конечно, — восстановление региона. Нужно отстраивать разрушенные дома, дороги, предприятия… Необходимы глобальные государственные вложения. Сами мы не тянем.

— Ваши критики вменяют вам неспособность выбивать субвенции в Киеве. От себя могу добавить, что помимо государственного бюджета есть еще и деньги, к примеру, Евросоюза, который охотно финансирует самые разные региональные и местные проекты в странах, преодолевающих подобные конфликты. Может быть, нужно искать еще и способы решения проблем, а не только причины их не решения?

— Ну вы же не хотите сказать, что деньги ЕС, которые, конечно, нужно привлекать, а также средства спонсоров, меценатов, волонтеров, руководителей предприятий, всех неравнодушных, кто нам помогает, могут заменить слаженную работу государственной машины? Которую, кстати, содержат граждане-налогоплательщики.

К сожалению, сегодня отношение Киева к Донецкой и Луганской областям такое же, как ко всем остальным регионам. А у нас уже больше года война. Нам давно необходимы быстрые решения, оперативное прохождение документов и финансов. Хоть каких-то… Вот сегодня с шести утра звонят разные люди. Под Марьинкой есть убитые и раненые, в том числе и местные жители. Разрушены дома. Необходима эвакуация… То есть параллельно с решением хозяйственных вопросов на военно-гражданских администрациях лежит множество других задач. И без своевременной обратной связи с центром нам не справиться.

— Я знаю, что и вам, и Луганску все-таки выделены по 140 обещанных миллионов на восстановление инфраструктуры. Правда, финансисты разводят руками: 75 процентов средств, коварно-бюрократически расписаны на ноябрь-декабрь. То есть освоить вы их не успеете?

— В прошлом году нам тоже обещали 200 миллионов на восстановление жилых домов в Славянске и Николаевке. И распределили в середине декабря… В этом году тенденция такая же. Я лично не знаю, чем это можно объяснить. Своими силами мы обеспечили 19 миллионов из областного бюджета. Но это меньше 10 процентов от необходимого. А людям второй год негде жить. И нам надо как-то смотреть им в глаза…

— А как часто вы смотрите в глаза премьер-министру? На селектор не пришли…

— К сожалению, до сих пор у меня ни разу не было возможности лично встретиться с премьер-министром. Только в рамках видеоконференций в составе всех областей. Я, конечно, регулярно предпринимал попытки попасть на прием, звонил, писал, но увы… А селектор, о котором вы спросили, — это традиционное рабочее мероприятие, на котором мое участие вообще не предусматривалось.

— За полгода губернатор воюющей области ни разу не был принят премьером? И вы ни разу не собирались втроем — премьер, вы и Геннадий Москаль? Не согласовывали позиции? Не спорили? Не находили оптимального решения вместе?..

— Нет. Насколько я знаю, индивидуальных встреч с Арсением Петровичем не было и у губернатора Москаля. Я, например, сколько не пытался, так и не смог представить себе, как будучи командующим внутренними войсками я бы не встречался с командирами бригад…

— Но как же вы тогда получаете обратную связь? По каким сигналам понимаете, слышат вас или нет? Или это глупый вопрос…

— Регулярно в письменном виде докладываю о проблемах. Излагаю свое видение. Не могу сказать, что меня все время не слышат. Вот недавно возобновили железнодорожное сообщение с Мариуполем. Услышали. Седьмого июня начнет ходить поезд Мариуполь—Львов. Все это на самом деле ключевые для наших жителей вещи. Так они чувствуют свою неразделимость с Украиной. Поэтому, возвращаясь к вашему, как я полагаю, главному вопросу о том, работаю я или дорабатываю, скажу, что дело вообще не в моей персоналии. Дело в том, что набор проблем в области, как и очевидные способы их решения, не изменятся при любом руководителе. Любой губернатор здесь — на передовой, в горячем кресле, за которое мало кому интересно бороться и сильно держаться.

— О якобы никому не нужном кресле уже слышала от вашего предшественника…

— Останусь я или нет — в любом случае решение принимать президенту. Скажу о другом. Погрузившись в регион, я понял, что здесь особенные условия, акценты, атмосфера... Более того, варианты сохранения нашей страны и консолидации общества отсюда видятся иначе. Нужен диалог. Принятие позиций и проблем друг друга. И моя задача как губернатора, который находится именно здесь, на месте, а не в Киеве, зная ситуацию изнутри, помогать власти формировать общую государственную политику. А не говорить то, что от меня хотят слышать. Причем это касается как моих прямых руководителей, так и общественности, которая заигралась в "так вам и надо, сами виноваты". Так мы можем еще много территорий и людей потерять.

Поэтому все, о чем мы с вами говорили в прошлый раз, я повторил президенту 29 мая. И готов повторить это Арсену Авакову, Арсению Яценюку, всему Кабмину и Верховной Раде… Потому что мои выводы и предложения, касающиеся и отказа от экономической блокады, и ликвидации коррупционной пропускной системы и др., основываются на реальности и проблемах людей, живущих и здесь, и на оккупированных территориях. Напомню, граждан Украины. Знаете, однажды осознав это, трудно махать флагом только для того, чтобы срывать чьи-то псевдопатриотические аплодисменты.

— Сергей Тарута был снят, как только начал настойчиво озвучивать похожие тезисы вразрез с Киевом. Зато Геннадий Москаль, лично останавливающий фуры с пивом, действительно в тренде. А вы, уж простите, "коллаборант", "крышеватель контрабанды", а теперь еще, по мнению специальной правительственной комиссии с участием СБУ — генерал-губернатор, выполняющий свои обязанности "неудовлетворительно". Президент молчит. Значит — согласен.

— Давайте начнем с правительственной комиссии. Вот скажите, вы представляете себе комиссию такого высокого уровня, представитель которой, выехав на место проверки — в огромную область, пообщался с губернатором 20 (!) минут и уехал? С нужным актом. Собственно, на этот счет у меня больше нет комментариев. "Коллаборант"? Хочу вам напомнить, что после всех перипетий в медиа было заявление главы администрации Бориса Ложкина, которое несправедливо затерялось. Так вот, глава АП согласился с моими доводами. Подтвердив, что линия президента направлена на восстановление экономических связей. Для меня это важно, потому как глава администрации — это как раз тот канал, через который я постоянно общаюсь с президентом. Помимо регулярных личных встреч, конечно.

— Александр Тимофеевич, но буквально вчера глава фракции БПП Юрий Луценко с трибуны парламента снова заявил о необходимости полной блокады оккупированных территорий, сославшись на ту же поддержку президента. Что-то с каналами или с президентом?

— Луценко говорил о предприятиях, которые не платят налоги Украине.

— Вы невнимательно слушали.

— Даже, если так, то готов повторить для Юрия Луценко. На оккупированных территориях живут наши граждане. Минские договоренности никто не отменял. Нам предстоит жить в одной стране. 80 процентов промышленных предприятий, оставшихся на оккупированных территориях, платят налоги в бюджет Украины. Этим предприятиям нужно реализовывать свою продукцию, а нам ее покупать. Экономические связи угольных и металлургических предприятий разорвать невозможно без обоюдных потерь. Не будет угля, не будет кокса, не будет металла. Рухнет система. В том числе и на наших ТЭЦ. Да, есть еще варианты: они будут продавать продукцию либо у себя, либо в Россию, либо нам же через Россию втридорога, оставляя налоги и деньги там. Тогда вопрос к министру МВД — кто из нас коллаборант? Но, скорее всего, будут продолжать повышать ставки откатов на наших пропускных пунктах. Что, собственно, сейчас и происходит. 

Только уточнив для себя и общества эти "детали", можно с чистой совестью останавливать фуры с пивом. И даже с табаком. Свободно пропуская при этом грузы с лекарствами для детей и пенсионеров, машины с углем для украинских ТЭЦ и детей, которые едут из Полтавы навестить своих пожилых родителей в Горловку. Ну или попросить верховную власть наконец-то четко артикулировать принципы государственной политики в отношении Донбасса. Потому что полная блокада может быть обоснована только разрывом минских соглашений и отказом от территорий. Что тоже вариант, если он честный и озвученный как стране, так и нашим зарубежным партнерам.

— Я не знаю, что вы сейчас будете четко артикулировать для народного депутата Мосийчука, но ведь он собирает в ВР подписи за вашу отставку, утверждая, что контрабанда угля с оккупированных территорий — парафия донецкого губернатора.

— Я не хочу комментировать бред. Даже народного депутата. Но я готов пройтись с вами по цепочке, которая обеспечивает миллионные доходы ряду, мягко говоря, нечистоплотных людей. Есть так называемые нулевые блокпосты, на которых несут службу вооруженные силы. Они находятся на линии соприкосновения. Через них, естественно, тоже проходят грузы и проезжают люди. На эти же блокпосты несчастные жители области привозят свои документы, не получая никаких гарантий их сохранности и попадания в координационный центр.

— Или получая, но за определенную плату. Электронной системы, надо полагать, не получилось?

— Я не знаю, как называется система, когда представитель координационного центра приезжает на блокпост, забирает документы, потом пересылает их в центральный офис СБУ, где их в одном случае успешно проверяют в течение 1–3 месяцев. В другом возвращают через неделю.

— Сколько таких блокпостов?

— Я не имею права говорить о нулевых блокпостах, но у нас в области три координационных центра — в Краматорске, Артемовске и Великой Новоселке. Что касается пропускных пунктов, через которые едут люди и идут грузы, то их тоже три: Николаевка, Гвардейское и Курахово.

— На каком-то из них недавно водителей заставили петь хором гимн Украины. Где-то там же были организованы фотосессии с автоматами на груди у мирных жителей, готовых, наверное, и гранату на грудь повесить, лишь бы проехать… Но знаете, Александр Тимофеевич, я готова, нет, не понять, переждать даже эти перегибы. Но миллионные отлаженные потоки, с четкими таксами… Уже целых полгода! При наличии президента, секретаря СНБО, премьера, генпрокурора… Давайте пройдемся по цепочке. Кто несет службу на нулевых блокпостах? На пропускных пунктах?

— На нулевых — армия. На так называемых КП ВВ — пропускных пунктах присутствует пограничная служба, фискальная служба, представитель АТЦ (Антитеррористический центр) и МВД, включая батальоны.

— То есть практически все силовые структуры сегодня стоят на блокпостах и ловят террористов?

— Да. При этом любой мало-мальски натасканный террорист вряд ли будет шесть часов стоять в очереди к пограничнику. Он спокойно объедет или обойдет и блокпост, и пропускной пункт по известной ему тропе. А учитывая, что сейчас лето, то зеленые посадки существенно упрощают задачу. Вот где надо эффективно бороться, выставлять патрули, аппаратуру слежения. На пропускных же пунктах сегодня стоят обычные люди, которых надо пропускать по паспорту гражданина Украины. А также там ночуют перевозчики промышленной, пищевой и другой необходимой по обе стороны продукции. Вот для них нужны четкие и прозрачные правила пересечения пропускного пункта. Подозрительных, конечно, надо задерживать и проверять.

— Везде человеческий фактор. Можно подозревать каждого десятого, а можно каждого второго. Тоже заработок.

— Ко мне обращаются очень много людей на этот счет. Действительно, многое зависит от смены. Есть достойные офицеры в каждой из силовых структур. Они никого не ставят на колени и не заставляют петь гимн. Но есть и другие…

— А у вас какие полномочия в этой парафии?

— Да никаких. Ни я, ни мои замы не руководят ни блокпостами, ни пропускными пунктами. Ситуацию там контролируют и за нее полностью отвечают силовые структуры, которые мы с вами уже перечислили. Вот я вчера был на КП ВВ Гвардейское. Многокилометровая очередь. Народ нервничает. Дети плачут. Поговорил с людьми. Обратился к командиру пограничной службы с просьбой наладить процесс. Все. Никаких других полномочий — отслеживать, фиксировать, задерживать, отдавать приказы — у меня нет. У каждой силовой структуры своя вертикаль.

— Причем здесь тогда Москаль и две фуры с пивом, которые он остановил? В результате чего еще и, по сообщениям ряда медиа, в Луганской области уменьшилась контрабанда.

— Это вы у него спросите. Но я, например, не представляю себе, что буду по посадкам вылавливать какие-то фуры. У меня нет таких возможностей и законных полномочий. Но они есть у руководства АТО.

- Но Москаль-то своим распоряжением вообще запретил проезд, чем сильно вдохновил господина Луценко.

— Запретил? В итоге, увеличив доход тех, кто там стоит и все равно пропускает. Якобы больше рискуя. Но, к сожалению, тот самый "ряд медиа" об этом почему-то не пишет.

- Что должно случиться, чтобы эти люди не брали взятки и откаты практически на линии фронта? Компрометируя Майдан, оскверняя память Небесной сотни, тысячи погибших молодых ребят, ни в чем не повинных мальчиков и девочек из Донецка и Станицы-Луганской… Да все, что произошло с нами за эти полтора года…

— Должны заговорить совесть и честь.

— Я так понимаю, у их первых руководителей тоже? Ведь наивно было бы полагать, что пять нечистоплотных прапорщиков от армии, пограничников, МВД, включая батальоны, налоговой и АТЦ, рулят многомиллионными потоками контрабанды.

— Вы сами ответили на свой вопрос. Но борьба на самом деле идет. Везде есть порядочные люди. Недавно были задержан полковник СБУ и представитель МВД. Но эта борьба не системная. Люди боятся писать заявления о вымогательстве. На кого вообще писать-то, если доверия нет, а возвращаться придется?

— И что делать?

— Убрать эти пункты и по максимуму упростить систему, пропуская людей по паспортам, а грузы по жестким правилам. А не по желанию кого-то. Нужно четко определить, какие грузы имеют право пересекать границу. Объективный запрет может быть наложен на подакцизную группу — спиртное, табачные изделия и пр. Ни они к нам, ни мы к ним. Но предметы первой необходимости, продукты питания, медикаменты должны проходить беспрепятственно. Тогда мы сможем чувствовать себя цивилизованным государством, а люди, живущие там, начнут отличать временно оккупированные украинские территории от гетто и резервации Украины. На самом деле это прямой путь к восстановлению доверия к украинской власти. 

— Ну, очевидные же вещи. Мы с Тарутой об этом говорили, с вами который раз говорим… Но вас не слышат. Ни президент, который вам доверил область. Ни премьер, который не считает нужным с вами встречаться. Почему? Вы же задаете себе этот вопрос?

— Знаете, парадокс. Я ведь сам имел привычку иронизировать на предмет тезиса о том, что Украина не слышит Донбасс. Но это так! До сих пор не слышит. Но больше всего меня беспокоит даже не глухота власти, а настроения общества. Нам давно нужно искать баланс, выбираться из этой ямы. Но Киев видит соринку в глазу жителя Донецка и не видит бревно в своем. Просто нужно сказать "стоп". И начать работать, общаться, спорить, нацеливаясь на созидание. Хватит рушить и души, и города.

Еще я заметил, что все, кто приезжает сюда — волонтеры, творческие люди, да сами солдаты — часто меняют свое негативное отношение к местным. Нам предстоит в этом плане достаточно длинный путь примирения. В нынешних границах или в прежних… Я не знаю. Но знаю точно, что впереди титаническая работа в самом низу. В громадах. В ныне украинском Краматорске тоже многие ходили на референдум. И чем раньше мы поймем, что ненависть — это путь в никуда, тем меньше десятилетий нам понадобится на то, чтобы восстановиться.

— Александр Тимофеевич, я вспомнила про премьера неслучайно. Вы сами говорите, что для успеха командования на самом верху нужно непосредственное общение с партнерами и подчиненными. Точно так же и внизу, на уровне области. Но вы тоже все это время что-то делили с Тарутой. А это все-таки народный депутат, пусть уже не олигарх, но достаточно состоятельный человек, контролирующий бизнес и Мариуполь сегодня.

— Возможно, нужно было какое-то время, чтобы Сергей Алексеевич принял факт моего назначения. Я не навязывался. Но, кажется, сейчас все налаживается. Мариуполь — избирательный участок Таруты. Более того, во многом мы носители схожих мыслей. На самом деле общаться здесь мне приходится со всеми. И с Тарутой, и с представителями БПП Артуром Герасимовым и Максимом Ефимовым. В том числе и с оппозиционными силами. Приходится говорить и со Звягильским, и с Королевской.

— Рассказывают, что ваше общение с пропрезидентскими депутатами ведет к неравномерному распределению бюджетных средств в области. В их пользу, конечно. А тесный контакт с бывшими людьми "Семьи", Ахметова, Колесникова и др. многие вообще воспринимают как сговор: их лояльность к украинской власти в обмен на ваше невмешательство в дела.

— В первом случае, понятно, что каждый депутат заинтересован в лучшем финансировании своих округов. Поэтому материальный момент и споры будут всегда. Мне кажется, что неравномерности нет. Но я обращу на это внимание. Что касается общения с "бывшими", знаете, мне не до пиара. Я работаю на укрепление украинской власти в области. Никаких договоренностей ни с Ахметовым, ни с Колесниковым, ни с кем-то еще нет. Я общаюсь с руководителями предприятий вне зависимости от их политических позиций. Я обязан это делать. Нам нужно развивать область. На самом деле было странно, если бы я не общался, к примеру, с генеральным директором металлургического комбината им. Ильича или "Азовстали". Тем более что они, как и Тарута, очень много помогают Мариуполю. В том числе и восстановлению поселка Восточный. Я регулярно общаюсь с мэром Мариуполя Юрием Хотлубеем. Это моя работа.

Те люди, которые пытаются меня сегодня в чем-то обвинить, побольнее укусить, либо не информированы глубоко о происходящих тут процессах, либо занимаются популизмом, либо преследуют здесь свои корыстные интересы, пытаясь убрать помехи для проведения здесь своей политики — мягко говоря, не совсем государственной.  

— Кто же эти люди?

— Они в Фейсбуке, в интернет-изданиях, на телевизионных шоу, в зале парламента…  

— Может, это все-таки банальная борьба "президентских" и "премьерских"? Которую вы проигрываете еще и потому, что оказались лишены поддержки своего партнера Игоря Смешко.

— Если бы мой соратник по партии "Сила и честь" Игорь Смешко сейчас возглавлял службу внешней разведки, то президент имел бы самую достоверную информацию, в которой он сегодня нуждается. Но мы сейчас не об этом. У меня есть много влиятельных друзей и товарищей в окружении президента. Однако я очень жалею, что премьер попадается на удочку провокационных заявлений членов правительства. Этого нельзя допускать. Нужно работать напрямую и решать проблемы.

— У вас действительно проблемы со строительством фортификационных сооружений? Достаточно странная для генерала армии ситуация.

— Каждая область Украины получила свое количество взводных опорных пунктов, которые гражданские должны построить для военных. Сегодня эти работы ведутся. У нас 24 объекта. Это много. Больше только в Днепропетровской области. Мне не совсем понятен такой подход. Ведь мы занимаемся размещением и обеспечением условий работы представителей других областей, которые нам помогают — спасибо им за это. Более того, почти вся землеройная техника у нас осталась на оккупированных территориях. Но мы стараемся и торопимся. Однако места разбивки целого ряда опорных пунктов мы получили только в середине мая.

— Что представляет из себя этот опорный пункт?

— Окопы для техники, траншеи, огневые сооружения, блиндажи для укрытия, командно-наблюдательные пункты… Целый комплекс, где будут располагаться военнослужащие. Стоимость каждого такого пункта более двух с половиной миллионов гривен.

— Была случайным свидетелем разговора по поводу качества этих огневых сооружений. Люди говорят, что они очень тесные, почему-то сделанные из бетона, а не из дерева, что недопустимо. Якобы при проектировании нарушены правила герметизации. При испытании у солдата из ушей пошла кровь. О величине огневого проема — вообще молчу, можно использовать только автомат, пулемет уже не становится… Это правда? Кто автор?

— Этот проект разработал и воплотил в жизнь проектный институт министерства обороны. Последнее было заказчиком, а областные администрации — исполнители. С точки зрения военного, скажу кратко: я бы из этого огневого сооружения не стрелял. Вырыл бы себе окопчик в нужном месте и вел бы оттуда огонь. Из предложенного нам командного пункта я бы тоже не управлял. Потому как он, мягко говоря, очень несовершенный. То есть, действительно, есть вопросы. Но я не хочу сегодня вести разговор на эту тему.

— Вы опасаетесь сделать еще одно неосторожное заявление?

— Да я уже их столько наделал… Только не неосторожных, а объективных. Просто это в каком-то смысле закрытые вопросы, которые вряд ли стоит обсуждать настолько публично. Ради наших солдат.

- Но ведь можно было и непублично спросить, кто отмыл на этих бесполезных и даже опасных сооружениях миллионы?

— Всё, что мог, я говорил и подсказывал еще на этапе разработки этих опорных пунктов. Тогда мои доводы не были услышаны. Теперь мы устанавливаем эти сооружения, и дай бог, чтобы они были эффективными, а еще лучше, чтобы они нам вообще не понадобились. Донбассу и Украине нужен мир. И политики должны осознавать реальность и вести реальные переговоры. Более того, я уверен, что тем, кто допустил такую ситуацию на Донбассе, еще придется ответить за свои действия, а точнее бездействие в самом начале событий. Все остальное сегодня, включая и такие вот "огневые сооружения" — производная нашей системы.

— Москаль обнародовал список населенных пунктов, подлежащих переименованию в свете законов о декоммунизации. А это, по-вашему, производная чего?

— С одной стороны, закона. С другой, государственной недальновидности. Не время сейчас. Но закон есть закон и его надо выполнять. Цивилизованно, без перегибов и показного рвения. Вот сегодня в четыре утра был демонтирован памятник Ленину в Славянске. Повторяю — демонтирован, а не разрушен. На него никто не набрасывал удавку, как в Краматорске, никто не устраивал псевдопатриотических маршей. Мы с помощью "Правого сектора" просто выполнили закон, стараясь в переговорном процессе с жителями сберечь стабильность в прифронтовом и политически разновекторном городе.

— Ваш бывший советник Владимир Ржавский потому в армию пошел, что удавку на Ленина закинул? В СМИ пишут, что у вас тут 37-й год и всех критиков генерал отправляет служить родине.

— Я не хотел бы обсуждать господина Ржавского, сменившего за очень короткий период четыре партии. Он действительно был уволен сразу после митинга. Я разочаровался в этом рекомендованном мне БПП человеке. Он как мой советник прекрасно знал, что через несколько дней памятник будет демонтирован. Без шума, как говорится, и пыли. Но ему был нужен пиар. Зачем? Вопрос не ко мне. Что касается его призыва, то, насколько мне известно, он сам написал заявление, как доброволец.

— Как и замглавы департамента информационной политики Суздалев?

— Он написал заявление об уходе после увольнения руководителя департамента, которая не справилась с поставленными задачами. Что потом происходило в его жизни, я не знаю. Но если он пошел служить Родине, то это не самая плохая работа для мужчины.

— В начале нашего разговора вы сказали, что в администрации наконец-то заработала команда. Но именно команда — еще один повод ваших оппонентов обвинять вас в неразборчивости. Ваш первый зам Кравцов… 

— …написал заявление по согласию сторон. Его рекомендовали как человека знающего регион. Но мы не сработались. Меня не устроил его темп. Война обязывает ускоряться. Всеми критикуемый за "бутики" в Донецке "поборник сепаратизма" Клименко? Так там у всех остались квартиры, дома, собственность… Сегодня он не имеет к ним никакого отношения. А меня как работник устраивает. Более того, служба внутренней безопасности его проверяла. Кто еще? Лаврик? Забрал человека практически с поля боя. Тоже бывший выходец из Донецка, который пошел за него воевать. Справляется. Я работаю с теми людьми, которые есть.

— Скажите, говоря все это, вы действительно надеетесь, что вас услышат? Что премьер-министр резко вам позвонит и пригласит на деловой разговор, а президент пожмет руку и откажется от уже практически принятого решения отправить вас в отставку?

— Я говорю то, что должен. Убежден, что и премьер-министр, и президент сегодня должны быть заинтересованы в диалоге с Донбассом не меньше, чем губернатор Донецкой или Луганской области. Я хотел бы, что бы в этом треугольнике в итоге сложился эффективный союз, способный продуцировать консолидирующую государственную политику и упреждать ошибки. От того, буду я работать на этом посту или нет, эта проблема никуда не исчезнет.