Андрей Крищенко — родом из Донбасса, коренной горловчанин, украинец и патриот, 42 года, полковник милиции. Министр внутренних дел Арсен Аваков так написал о нем: «...Настоящий офицер. Год назад до последнего защищал флаг Украины в Горловке. Был, как они думали, до смерти забит озверевшими сепаратистами. Встал на ноги. В самые тяжелые дни по освобождению Славянска возглавил район. Крищенко— мой выбор для Харькова в эти непростые времена. В помощь формирующейся новой команде. Помогай, Харьков!»

«День» первым из СМИ поговорил с новым начальником Харьковского городского управления ГУМВД Украины в Харьковской области.

«СОТРУДНИКИ МИЛИЦИИ В ГОРЛОВКЕ ГОТОВЫ БЫЛИ СДАТЬСЯ»

— Ровно год назад, в апреле 2014-го вы были начальником горотдела в своей родной Горловке. Почему там не получилось удержать ситуацию?

— Потому что сотрудники милиции в Горловке готовы были сдаться. Не могу так просто ответить на вопрос— почему. Но... Возможно, у части сотрудников был недостаток понимания ситуации, понимания, что в государстве, нравится нам оно или нет, должен быть порядок, есть присяга, а для многих это слово утратило свое значение. Еще у части произошла подмена понятий— хотели что-то улучшить, сравнивали это все с Майданом, а оказалось, что поспособствовали внешней агрессии. Вероятно, у них не хватило времени сориентироваться, а четких жизненных установок не было. И это беда не только милиции. У меня, у Германа Приступы, у Николая Зыкова и у части других моих замов как у людей состоявшихся были четкие приоритеты, мы точно понимали свои задачи и имели свое видение ситуации и в стране, и в Горловке. А кто-то, возможно, не ориентировался в масштабах страны и решил, как бы, отойти, чтобы тут, в городе, ни с кем не ссориться, но не подумал, что нужно город и его жителей защитить... Были и такие, кто однозначно хотел получить какие-то преференции в виде должностей, не понимая, что в той системе нет четко выстроенных приоритетов, которые опираются на закон: в той ситуации прав тот, у кого, грубо говоря, больше автомат... Мы продемонстрировали, что вывезли оружие, что его нет, шли на компромиссы, но они требовали все больше и больше, каких-то присяг неведомо кому... И мы в какой-то момент поняли, что дальше на уступки идти нельзя.

— Мог ли городской голова помочь разрешить ситуацию?

— Сложно сказать. Были депутаты, которые приезжали в кризисные моменты в райотделы и на какое-то время удерживали всех от непоправимых шагов. Может быть, и в тот момент кто-то должен был приехать. Но события приняли такой стремительный оборот, что вышли из-под контроля...

— Для кого из тех, кто сотворил все это в Горловке, будет какая-то амнистия?

— Тут не мы принимаем решение. А позиция в государстве такова: по всем, кто принимает активное участие не только в вооруженных действиях, но и в активном построении каких-либо систем вроде бы государственной власти в этом незаконном новообразовании, возбуждены уголовные дела, и в дальнейшем действиям каждого будет дана правовая оценка. Это и в Донецке, и в Горловке, и в других городах Донбасса. Это все расценивается как создание преступных террористических организаций. И все, кто пытается налаживать работу этих террористических образований, будут привлечены к ответственности. Будет ли амнистия и для каких категорий, это будет решение законодательных органов страны.

— А если один из замов городского головы занимается социальной помощью населению, он тоже подпадает под такую постановку вопроса?

— Да. Все, кто занимается узурпированием власти на территории Украины, проходят по этим уголовным делам. За счет чего они там оказывают помощь нуждающимся? За счет денег, отобранных у других? За счет разворовывания народного достояния? Ведь там распиливают заводы и шахты, и это не секрет. Государство наведет там порядок. Есть вот пример Славянска.

— Вы там работали исполняющим обязанности главы администрации Славянского района...

— Да. Мы там просто восстанавливали жизнь. Урок в том, что там, где Украина и государство, там порядок, мир, социальная и экономическая защита граждан, жизнь быстро налаживается и входит в нормальную колею. Да, процессы идут тяжело. Например, уже через две недели после того, как вернули государственный контроль над этой территорией, там были выплачены все социальные платежи и поддержаны нуждающиеся. В Славянске на первых порах после освобождения был высокий уровень неприятия Украины, хотя в районе в большинстве населенных пунктов такого не было— и флаги никто не снимал, и настроения были в основном проукраинские. А в Славянске со временем процент тех, кто поддерживает Украину, стал расти, потому что люди увидели, что им помогает все государство, и Западная Украина— тоже. Все присылали помощь, всем миром восстанавливали детсады, больницы, школы, жилье... Там сейчас обычная нормальная жизнь. Кризис в стране, конечно, и проблем хватает, но в целом— нормальная жизнь.

«НЕ ДУМАЮ, ЧТО В ХАРЬКОВЕ КОМУ-ТО УДАСТСЯ РАСКАЧАТЬ СИТУАЦИЮ»

— Как будете строить взаимоотношения с коллективом горотдела? Будут ли кадровые решения? Будет ли полиграф для того, скажем, чтобы не допустить повторения событий в Горловке?

— Полиграф— это крайняя мера. Как в Горловке, думаю, уже не будет, потому что прошел год, люди уже во всем разобрались и сделали свой выбор. Все видят, что происходит на оккупированных территориях, и надеюсь, большая часть людей не хочет подобного развития событий. Не думаю, что в Харькове кому-то удастся раскачать ситуацию. Если все это задавили год назад в начале апреля, то сейчас, думаю, тем более никто не допустит подобного. Есть у нас тут и добровольческие батальоны, есть и Национальная гвардия, да и большинство харьковчан, считаю, примет правильные решения. В том числе— и сотрудники милиции. А с кадровыми решениями мы повременим. Пока коллектив присматривается ко мне, а я— к нему. Мы изучаем друг друга. К тому же, неразумно отказываться от тех, кто хорошо знает специфику города, так можно только навредить. Будут системные нарушения, будет у кого-то непонимание проблем и нежелание их решать— тогда и будем с этими людьми работать.

— В Дзержинском районе Харькова начальником назначен демобилизованный боец без опыта работы в милиции. Считаете это правильным?

— Почему бы нет? Патриот, имеет военный опыт и опыт государственной службы, определенные знания, способный, есть громадное желание работать. Ему достался самый проблемный район города, где происходит наибольшее количество разных событий и массовых мероприятий. Мы должны ему помочь. Я должен помочь, это и моим лицом теперь будет. Думаю, это нормальное назначение.

«ПОЛИТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ГОСУДАРСТВА ДОЛЖНО ЗАБОТИТЬСЯ, ЧТОБЫ НИКТО НЕ СМОГ ВЗЯТЬ РЕВАНШ»

— Каковы ваши взаимоотношения с городским головой Харькова? Не помешает ли то, что у него есть определенные проблемы с правоохранительными органами?

— Какие отношения у начальника милиции могут быть с городскими властями? Только в рамках обеспечения жизнедеятельности города. Есть закон о милиции, в котором четко прописаны функции милиции и порядок их выполнения. У нас строгая вертикаль подчинения. И тут ничего не надо выдумывать. Мы сейчас создаем милицию, которая не будет строить с кем-либо какие-то внезаконные отношения. Есть задачи, есть их выполнение, есть принцип неотвратимости наказания за правонарушения. Мне бы хотелось работать в такой милиции, где все четко, законно и прозрачно.

— Оппозиция — вчерашняя власть— хочет реванша. Вы учитываете это в своей работе?

— Не готов рассуждать на тему политической борьбы. Я как милиционер делаю свою работу, и стараюсь все делать как можно лучше и в соответствии с законом. А вот политическое руководство государства должно реализовать все позитивные наработки последнего времени и заботиться, чтобы никто не смог взять никакого реванша.

— Вопрос из совкового прошлого: а чей вы человек?

— Давайте так: я сотрудник милиции, а Арсен Борисович— министр внутренних дел. Все назначения, вплоть до начальников райотделов, происходят приказом министра. С этой точки зрения, вся милиция, и я в том числе— люди Авакова. И в этом нет политической составляющей, чисто служебная. А по большому счету— все мы люди Закона. Я ведь политикой никогда не занимался, в принципе.

— Даже когда защищали флаг?

— Даже тогда. Это была не политика, а верность принципам и присяге. И все. Это просто четкое понимание своей роли, и свои внутренние убеждения менять уже никогда не буду.

«ПРИГЛАШАЮ ВСЕХ ХАРЬКОВЧАН К РАЗГОВОРУ О ПРОБЛЕМАХ МИЛИЦИИ»

— Не мешает ли война реформированию милиции?

— Это стратегический вопрос, а я не совсем стратег. (Улыбается.) Но... Реформы идут. У нас намечается реформа патрульно-постовой службы. Сейчас пилот этой реформы в Киеве, и следующая на очереди Харьковская и Одесская области. И все это будет широко освещаться в прессе. Вот и увидим, что мешает, и как быстро это будет. Хотелось бы быстрее, но ведь важнее качество, согласитесь.

— Харьковчане говорят, что, по их наблюдениям, на улицах города уменьшилось количество патрулей, и это их волнует...

— Я внимательно разберусь с этим вопросом. Мало патрулей— добавим. Не нужно, чтобы люди волновались. Несмотря на то, что я в Харькове всего неделю, уже встречался с руководителями наружных служб и уже знакомился с работой милиции метрополитена, мы совместно осмотрели проблемные места. Пользуясь случаем, хочу сказать, что у меня есть страница в «Фейсбуке», и я готов реагировать на все предложения, сообщения и замечания граждан— приглашаю всех харьковчан к разговору о проблемах милиции.

— Как в Харькове будет обстоять дело с так называемой уличной демократией— митинги, шествия, акции, шины, памятники и так далее?

— Во время законных акций наша обязанность— охранять порядок. И никто ничего тут не будет ограничивать. Мы будем нести службу по предотвращению терактов и по охране общественного порядка. Беспорядков быть не должно однозначно. Есть четкий закон, и мы будем обеспечивать его выполнение— ведь реформируемся ради этого!

— А где была патрульная служба, когда сносили памятники, что наделало столько шуму?

— Да, была не совсем понятная мне ситуация. Там мелькнуло на видео присутствие работников милиции, которые не отреагировали должным образом, сейчас проводится проверка. Выясним причину такого ненадлежащего поведения и примем адекватные меры. Уголовное производство открыто, расследование проводят следователи горотдела.

— Как сегодня обстоит дело с критерием эффективности работы милиции? В добрые старые времена тут большую роль играла статистика и, соответственно, регистрация преступлений: сколько зарегистрировано, сколько раскрыто и так далее...

— Сегодня важно другое— доверие жителей города. Сегодня больше нет смысла скрывать преступления и не регистрировать их. Сейчас преступления регистрируются более строго, чем раньше. Служба «102» работает круглосуточно. Все вызовы поступают сначала на архиватор и только потом— в дежурную часть райотдела. То есть фиксация в нескольких местах, и ничего не скрыть уже. Конечно, важна раскрываемость как показатель нашей работы. Нужно, чтобы люди понимали нас, а мы могли помочь людям восстановить их нарушенные права. Это— главное. И мы к этому идем. И если у кого-то что-то не приняли— сообщайте мне на «Фейсбук»! Буду реагировать!

— Каковы приоритеты в работе харьковской милиции сегодня?

— Мы приграничная область, и в Харькове значительная террористическая угроза. Наша задача— выявление оружия и боеприпасов. И охрана массовых мероприятий. Мы понимаем, что терроризм— очень серьезная угроза. Если идет террористическая атака, страдают все вокруг, независимо от убеждений, взглядов, возраста и так далее. Предупреждение терроризма— сегодня приоритетная задача.

— Как часто планируете общаться с журналистами?

— Скажем так: мы готовы отвечать на вопросы, быть доступными и прозрачными. Общество должно нам доверять, и информирование его— одна из наших задач.

— И в завершение разговора— каковы ваши личные моральные приоритеты?

— Хочется делать свою работу максимально качественно, открыто и честно. И быть честным перед самим собой, в первую очередь. А моральные авторитеты у меня— родители! У меня чудесные родители, они очень хорошо воспитали нас с братом, который тоже работает в милиции. Их, как и Родину, нельзя подводить.