— Оставили отца в Горловке. Ехать он не захотел. Сказал, дом всю жизнь строил, не отдам, — рассказывает по телефону 38-летний Олег. С матерью, женой и двумя сыновьями в июле приехали с Донбасса к родственникам в село на Ровенщине. Фамилию не называет. Об этом пишет "http://gazeta.ua/" 

Семья жила с родителями в двухэтажном доме на окраине Горловки. Держали кур, пса, огород, сад. На местном рынке имели две точки по продаже кожаной фабричной обуви. В начале июля перевезли товар домой, закрыли киоски. Тогда Горловку начали обстреливать. Сейчас город контролируют боевики.

— Собрали семейный совет. Решили, что отец останется, хозяйство будет кормить, а мы поедем к родителям жены, — рассказывает Олег. — Сложили четыре чемодана и на следующий день выехали. Почти все соседи сделали так же. Улица пустая. Хотя наш район меньше всего пострадал от обстрелов.

Отец Олега 61-летний Василий Никитович рассказывал, что на соседней улице мародеры ограбили один дом, а беспризорные — второй.

— Говорит, бомжи перелезли через забор, двери бронированные взломать не могли, на окнах решетки, так они — в подвал, — говорит Олег. — Вынули консервирование, половину разбили, половину пооткрывали, понадъедали и выбросили. Нагадили там, костер развели во дворе.

Отец не голодает: дома есть мешок муки, сахара, тушенка, сало, картошка. На огороде — огурцы, зелень, яблоки в саду. Куры несутся. Не пропадет, главное, чтобы не убили. Денег ему оставили, но тратить их негде — магазины закрыты. Да и боится выходить, чтобы под пулю не попасть. Когда обстреливают, с собакой прячутся в погребе. Свет в нашем районе есть. Знаю, что в соседних по неделе-две не было. Интернета нет, мобильная связь через раз, иногда дозвониться нельзя.

Ночью Василий Никитович отпускает кавказскую овчарку Джульетту.

— Сплю днем, потому что почти каждую ночь — то выстрелы, то кто-то в ворота царапается, — рассказывает детям Василий Никитович. — Как-то просыпаюсь, а сосед, который через два дома живет, уже во дворе. Собака не лаяла, потому что знает его. Стоит с мешком посреди двора в три ночи. Говорю: "Ты, Иван, грабонуть меня захотел? Думал, все выехали?" Он голову опустил и молча ушел. После того я задумался, что нужно оружие купить.

Сбережения семья спрятала. Нераспроданный товар, ценные вещи и технику отнесли на чердак.

— Отец сжег украинский флаг, — рассказывает Олег. — Мы — за Украину, но умирать из-за того, что в доме россияне найдут флаг, не хочется. Книжки украинские занес в погреб, положил в пакетах для мусора под картошкой. Системный блок компьютера вынес на крышу. Там есть фотографии родственников из западной Украины, мы на концерты украинские ходили. Чтобы не было компромата.

Несколько недель назад к мужчине после обеда зашли люди в военной форме с автоматами, в бронежилетах, без опознавательных знаков.

— Молчу, думаю, заговорят, тогда буду знать, кто они, — рассказывал Василий Никитович. — Оказалось, ополченцы. Один россиянин, два из Донецка. Спрашивают: "Шо, дед, здесь делаешь?" Говорю: дом охраняю от мародеров. Спросили вяло так, не прячу ли правосеков. Попили воды, дал им пару банок тушенки. Тут один, такой низкий, сутулый говорит: "Я тебе, дед, пистолет могу трофейный продать. Придут воры — будешь защищаться". Ну я и купил за 200 долларов. Страшно было, потому что думал, они проверяют меня, хотят узнать, где деньги прячу. Но обошлось, с пистолетом себя надежнее чувствую.

В два дома на улице вернулись соседи. В один самовольно заселились мужчины в военной форме.

— Отец больше всего боится, что снаряд в дом попадет. Мы ждем, чтобы все закончилось. Очень хотим домой.