21-летний Влад Наздрачев из Горловки. Пять лет назад вместе с родителями он переехал на Сахалин. Парень рассказал российскому изданию «Коммерсант», как изменилась его жизнь, почему не может определиться, кто он и что не позволяет вернуться в родной город.

Gorlovka.ua выбрала самое интересное из рассказа Влада.

Июнь 2014 года.  Стоим с другом на остановке, и мимо нас на скорости пронесся танк, за ним бэтээры, «Уралы». Что это было вообще?

Меня не выпускают из дома, но я сбежал. Пошел с пацанами на детский городок. Сидим, в карты играем, и тут понеслись взрывы. Пошла бомбардировка «Градом». Первое, что я почувствовал,— взрывная волна ударила в грудь. Хлопок, и следом сразу же накрывает звук. Птицы взмыли в небо. Потом второй взрыв накрывает следом. И третий. Я добежал до дома на автопилоте. Сидел в подвале и просто смотрел в одну точку. Мама насчитала у меня пять первых седых волос.

Август 2014 года. Родители  решили уезжать. Отец родился на Донбассе, мама с Сахалина, поэтому бежим туда — к родственникам. Я видел, как летают ракеты и как город на моих глазах превращается в ничто. Продали все, что могли. Отец заплатил бензопилой, чтобы нас увезли отсюда.  Прожили два дня в пункте временного размещения в Ростовской области. Тут ад. Пункт в чистом поле, ближайший магазин в нескольких километрах. За горячую воду и гуманитарку люди дерутся.

Сели на поезд до Владивостока. Пять дней в плацкарте, потом еще 18 часов на пароме до Сахалина. Приехали в Горнозаводск, я в шоке: что за разруха?! Я-то, парень с большого города, не привык к такому. Сахалин застрял в 90-х, тут живут по понятиям. Люди сбиты в кучки.

Меня забрасывали вопросами: какие у вас там понятия? Почему ты не разговариваешь на украинском? Я отвечаю как есть, что мы все разговариваем на русском, единственное различие между нами и вами: вы говорите «че», а мы говорим «шо».

Когда узнают, что я с Украины, у всех один и тот же вопрос: «А почему ты не пошел воевать? Почему твой отец не пошел воевать?» Может, кто-то меня обвинит в этом, но воевать за что? Вот за что мы воюем? Мою родину убили. Мой дом разобрали мародеры! Ни пола, ничего, просто голые стены остались. Даже собачью будку унесли.

Сентябрь 2014 года. Отец ищет работу. Я пошел учиться в колледж на бульдозериста-экскаваторщика.

Июнь 2015 года. Получили разрешение на временное проживание. Это как временный паспорт. Но люди привыкли видеть стандартный российский паспорт. Если его нет — прости-прощай. На хорошую работу без паспорта не берут. Меня звали в «Газпром», но когда узнали, что нет российского гражданства, пришел отказ.

Отец предложил мне подработать на стройке. Документы там роли не играют. Договоренность по зарплате только устная. Вместе с другими рабочими живем в контейнере, спим вшестером в одной комнате. Двухъярусная кровать из каких-то досок. Наверху три человека и внизу три. Приехал домой первый раз спустя неделю, чтобы просто помыться. До этого не было даже 55 рублей на автобус.

Июль 2016 года. Проработали месяц, нас кинули на деньги. Должны были выплатить почти 60 тысяч рублей.

Ноябрь 2016 года. Получил паспорт — это как второй день рождения!

Июнь 2017 года. Официально устроился на работу, но пока не по специальности, береговым матросом в порту.

Это жесткая работа: швартовка кораблей, перетягивание канатов. Ухожу в шесть утра, домой прихожу поздно вечером без сил. Иногда не могу поднять ложку, так забиваются руки. В шторм был момент, когда меня чуть не убило. При швартовке порвался канат толщиной сантиметров 12. Я успел пригнуться, концом чиркнуло по каске. Если бы ударило в районе ребер, наверное, штук шесть ребер я бы недосчитался. За 30 тысяч мы впахиваем как кони, но выбора нет.

Август 2017 года. Отец купил подержанную машину. Он инженер-электрик, постоянно ездит на вахты, а я вожусь с ней. Машина очень долго стояла без движения, не было финансов. Теперь я могу ее содержать.

Июль 2018 года.  Пошел на вторую работу. В колледж преподавателем на полставки, платят неплохо. Мы брали кредиты на технику, на мебель, на кровати, на новую стиральную машину. Надо их выплачивать. Один отец это не осилит.

Сентябрь 2018 года. Переезд заставил меня повзрослеть, пришлось собраться и быть ответственным за себя и свою семью. Даже стиль одежды поменялся: раньше ходил только в спортивном костюме, а теперь брючки, туфельки, рубашечка — все как положено. У моих одногодок мысли дальше, чем «выпить и погулять», не идут, а я планирую бюджет, думаю, куда пойти работать дальше. Я хочу, чтобы Россия стала моим домом, но пока это не так. Я не могу определиться, кто я. Прожил здесь почти пять лет — вроде русский. Но в то же время я приехал с Украины.

Октябрь 2018 года. На кредиты уходит половина моего заработка. Думаю, за год раскидаюсь и можно будет брать новый — на машину. Хочу «Субару» или «Тойоту» 2000-х годов. Будет моя машина и больше ничья. В машине у тебя свой мир. По-своему все расставлено, скрылся за тонировкой — и тебя не видно. Тонировка — это образ жизни. Прячешься от каких-то проблем за ней.

Горнозаводск — это русское гетто. Не ты, так тебя. Нужно быть сильнее другого, нужно бить первым. Даже словесным ударом. Некоторые ребята настолько туповаты, что боятся культурного языка. Для них мат — нормальный образ жизни. А когда ты выходишь из тонированной машины и культурно разговариваешь, то для них это вообще другой уровень человека.

Когда я приехал, меня никто не знал, никто не здоровался, не обращал на меня внимания. Сейчас здороваются на улицах даже старшаки.

Январь 2019 года. Встретил Новый год в дороге, и теперь у меня весь год командировки, поездки в Южный каждые выходные. В Южно-Сахалинске учится моя девушка — заобщались в соцсетях, и как-то понеслось. Встречаемся уже несколько месяцев. Часто езжу к ней. Иногда, если не спится ночью, можем с пацанами в Холмск или Южный поехать просто погонять.

Апрель 2019 год. Работаю в порту Невельска по специальности. На мультидокере разгружаю уголь. Поначалу перед большим докером был страх. Десять метров под тобой, боялся, что кабина отвалится. Без выходных работаю уже три месяца. Ночные смены в порту, три часа поспишь — и в колледж.

Май 2019 года. Я буду поступать на высшее на механика буровых установок. Это и с ремонтом связано, и хорошо оплачивается. А машина — это наживное. Главное, сейчас заработать на свой угол, чтобы не зависеть ни от кого.

Собираюсь поехать к другу в Горловку, но жить там уже не буду, на Сахалине мне хорошо. Молодежь из-за этой войны поменялась. Я недавно видел парнишку с Донбасса, он приезжал сюда в гости и обратно уехал. По глазам видно, что он людей убивал. У них глаза пустеют. Вроде и цвет есть, вроде они шевелятся, но в них ничего — ни души, ни теплоты.