«Каждого пациента принимаешь близко к сердцу, пропуская его состояние через себя", -горловчанка Елена  Протасова-Гнатенко, фельдшер "Скорой помощи" на протяжении 32 лет.

«На днях беседовал с фельдшером выездной бригады ОСП «Станция скорой медицинской помощи г. Горловка» Еленой Протасовой-Гнатенко. Человеком, работающим в этой службе уже 32 года. Она закончила Донецкое медицинское училище, а практику проходила в хирургическом отделении больницы, которая раньше располагалась в поселке Комарова. "Я была из тех навязчивых студентов, которые бегают с блокнотом и пристают ко всем – а расскажите об этом, а расскажите о том, - с улыбкой вспомнила Елена Николаевна», - рассказывает о женщине Егор Воронов, горловский блогер.

«Елена Протасова-Гнатенко коренная горловчанка. Живет в ж/м "Комсомолец", где до войны работала на четвертой подстанции "Скорой помощи". Тогда их три бригады обслуживали ж/м "Строителей" и "Комсомолец", поселки шахт им. Гагарина, Изотова и 6/7, а также Кирово, Комарова и район "Стальсбыта". Во время боевых действий 2014 года им пришлось переехать на Центральную подстанцию по улице Рудакова. "У меня шесть лет назад травмировался супруг и его парализовало. Знаете, в тот момент мне помогли навыки профессиональной деятельности – удалось выходить супруга. Если бы я была медработником другой специальности, то не знаю – удалось бы. Каждому человеку его профессия на каком-то этапе помогает в жизни. Когда человек приходит работать в "Скорую", то нужно понимать, что его профессиональные качества будут шлифоваться в процессе работы. Поэтому, в первую очередь, нужно острое желание помочь людям. Во-вторых, вежливость, деликатность и настойчивость. И, в-третьих, как бы это возвышенно не звучало, нужно любить пациентов. Бывает так, что вызывают нас одинокие люди – ну, сделайте хоть что-нибудь. Зачем идти на конфликт и спорить – ты же уже приехал. А еще я не люблю смотреть фильмы, особенно "боевики". Люди воспринимают это все, как геройство и подвиг, а я при падении человека сразу начинаю думать, что у него может сломаться. Мне на работе всего этого хватает, потому что видела все в жизни", - подчеркнула в беседе фельдшер выездной бригады.

Как встретила войну? По словам Елены Николаевны, война не воспринималась реально до того момента, пока не сообщили, что их подстанцию в течение нескольких часов эвакуируют в центр. Это был конец июля 2014 года, когда уже начались плотные обстрелы Горловки. Было страшно, но нужно было работать. Вот как она вспоминает то время: "Каждый тогда стоял перед выбором. И я понимаю выбор каждого. У меня, кроме мужа, здесь оставались еще мама и сестра, у которой двое детей – школьники. Первые дни, когда нас перевезли в центр, не ходили автобусы. Было просто жутко – едешь на велосипеде с "Комсомольца" через 88 квартал на работу, а город пустой. Знаете, что больше всего угнетало? Нет, обстрелы – это понятно. Но больше всего поражала заброшенность, летающий по улицам мусор и толпы бездомных собак. Мы вначале, около месяца, жили у мамы в своем доме – мой супруг не спускается и не поднимается, а у нас пятый этаж. А я была… "ключница", бегала и проверяла квартиры друзей и близких. В сентябре вернулся сын. У магазинов толпы за хлебом, а возле подъездов на крыльце неизвестно откуда вышедшие дети (вот, говорят, в фильме "Аватар", который я не смотрела, есть такие же сине- или даже лунолицые люди). Но вы не поверите, чему я больше всего обрадовалась, когда в очередной раз пришла проверить квартиру. Я услышала рокот мусоровоза. Вы не представляете, сколько у меня было восторга! Приехала машина за мусором, значит, город будут убирать. Значит город будет жить! Почему осталась? Не знаю. Быть может, все зависит от того, насколько ты по-доброму относишься к городу, в котором живешь. В свое время было много вариантов покинуть его. Вначале Подмосковье, потом Ленинград, а когда вышла замуж – Краснодар. Но не хочу я никуда уезжать, родной он, любимый этот город".

А еще Елена Протасова-Гнатенко вспоминает обстрел Пантелеймоновки в 2014 году. Тогда в Горловке было подготовлено четыре бригады для выезда за ранеными. Две бригады проскочили, и на очереди была ее. В этот момент на трассе начались бои. Уехавшие бригады оказались отрезанными, а в Пантелеймоновке оставались пациенты, требующие экстренной госпитализации. Со всех сторон стрельба и ехать нельзя. "Душа обрывалась. Как проехали те две наши бригады обратно – не знаю. Наверное, Господь управил, чтобы они проскочили. Были мы и на "Кочегарке", когда снаряд упал в частный сектор за Свято-Николаевским храмом. Наша бригада еще слабо знала ту местность. Это был как раз тот случай, когда после выезда начался обстрел, и назад уже нельзя было ехать. Мы выезжаем на одну улицу, там упавшие провода, торчит снаряд и сгоревший дом, а улица не та. Нам нужно на ту, где лежат двое пострадавших. А сверху "свистит". И вот на этой каменистой, ухабистой дороге мы на своем "вездеходе" все равно доехали и забрали людей. Один пациент на своих ногах к нам подскочил и забежал в машину, а второй лежал у забора, раненный в спину. Хорошо, что у меня был второй фельдшер. За несколько секунд нужно осмотреть, определиться, что делать и куда их везти. Еще нужно наладить систему второму, первого обработать и измерить давление… а вокруг стреляют и разрывы. Спасли. Выздоровели они. И еще, понимаете, важно твое эмоциональное состояние. Ведь каждого пациента принимаешь близко к сердцу, пропуская его состояние через себя. В стационаре своя специфика – они наблюдают динамику, как люди поднимаются, выхаживаются. А тут приехал – слава Богу, что живые", - рассказала мне фельдшер выездной бригады.

Еще я спросил - поменялась ли "специфика" работы за эти три года? Да, появилось много осколочных ранений. По словам Елены Николаевны, они до сих пор воспринимаются, как "дикий факт нашего существования": "Конечно, больше с этим сталкиваются стационары, а мы их видим по факту. Вот у человека "сидит" осколок – а как он вошел, где находится, какая степень поражения тканей.... Хорошо, если пройдет поверхностно, если не заденет жизненно важных органов. А ведь есть люди, которые живут с ними потом. Конечно, и наша бригада попадала под обстрел. И не так давно это было – в 2016 году, когда поздней ночью был "прилет" на Бессарабку. Люди считают, что мы должны приехать. Но ведь меня никто не имеет права заставить ехать под артобстрел, кроме профессионального долга. А там люди, которым нужна наша помощь. И мы выезжаем. Когда умеренно тихо. А кто даст гарантию, что потом не начнется умеренно громко? Всегда есть страх. Я обычный человек и всего боюсь. Как преодолеваю? Говорю себе: "Надо". Вот и все. Людям хуже, чем тебе. А еще есть такой момент, что вдруг это окажется кто-то близкий, знакомый, кого ты хорошо знаешь, а тебя нет. Но и еще, поймите, такую вещь. Я же там не одна задействована. Со мной мой помощник - санитар, водитель, которому нужно ехать и довезти нас целыми. Почему нас ругают? Люди считаю, что мы должны, обязаны и нам за этот платят. Нашу работу никто не поймет".

До травмы супруга Елена Николаевна была, как она выразилась, довольно любознательным человеком и старалась правильно распределять время. И если говорить о досуге, то раньше она занималась вышивкой и вязанием. "Может быть, когда-нибудь, потом. Книги? По долгу службы что-то пересматриваю из учебников и справочников. Раньше любила детективы, но... ограниченность во времени. Как воспринимаю войну? Все, что происходит – это огромный стресс для людей. Может, я скажу это слишком громко, но у нас, всех живущих здесь, по десять лет жизни забрали. Я не знаю, как дальше сложится у всех судьба, но очень хочется, чтобы все уже было хорошо", - высказала пожелание Елена Протасова-Гнатенко.