Отрывки из будущей  книги о событиях 2014 года, которые развернулись в Горловке и других городах Донецкой области, публикует в Фейсбуке фоторепортер  The Associated Press Ефрем Лукацкий.

Падение Горловки.

"Еще одна страница из книги, над которой работаю", - написал Ефрем.

До 14 апреля 2014 года все мои сведения о Горловке ограничивались тем, что город находится в 35 км от Донецка, что в нем живет около 300 тысяч человек и что там работает огромное химическое предприятие Стирол. Стирол периодически выбрасывает в атмосферу аммиак и прочие ядовитые газы и призывает жителей закрыть окна, а лучше совсем не дышать.

Я уже неделю находился в Донецке, снимая захваты админзданий и ожидая обострения ситуации, когда утром 14 апреля в Горловке начался штурм городского управления милиции. Полчаса на машине, и мы, трое журналистов, были на месте.
Перед четырехэтажным зданием милиции, метрах в 20-ти от входа, собралось сотни две человек с колорадскими ленточками на груди. Время от времени в окна управления летели камни, а из окон вылетали шумовые гранаты, отгоняя особо рьяных. Несколько местных депутатов со своими помощниками руководили толпой. Они же вели переговоры с милиционерами.

Чуть в стороне, широко расставив ноги на постаменте, возвышался памятник забойщику шахты №1 "Kочегарка" Н. Изотову, который в 1932 году перевыполнил план добычи угля в 5 раз.

Переговоры напоминали абордажные сцены из фильмов про пиратов:

- Сдавайтесь, суки, весь ваш товар (в данном случае оружие) переходит к нам! - кричали пиратские предводители. - Пиши заяву на увольнение, и мы тебя оставим в живых.

Не дословно, но где-то так.

- Попробуйте взять, мы будем защищаться, - кричали из окна милиции, и высовывалась рука с автоматом.

Вскоре я понял, что отбивалось всего несколько милиционеров (я видел троих), включая начальника горотдела милиции Андрея Крищенко и его заместителя Германа Приступу.

Пока Приступа держал оборону, кидая гранаты и стреляя в воздух, его шеф звонил. Нетрудно догадаться, что начальник горловской милиции Крищенко звонил всем: руководству МВД, СБУ, Альфе, - короче, во все силовые ведомства, за поддержкой. А еще он звонил местному мэру и другим авторитетам, пытаясь разрулить ситуацию.

- Держитесь, тяните время, мы решаем, как вам помочь, - наверняка говорили столичные силовики.

- Только не стреляйте, отдайте им все, что хотят, - призывали местные авторитеты.

Тянуть время непросто. Надо заявление - получайте. Из окна спланировала бумага с заявлением Приступы об отставке "за вiком" на имя министра внутренних дел Авакова.

- Открывайте! - требовали пираты.

- А вот это нет, оружие не отдадим, - отвечали им.

На широкий и длинный козырек над входом забрался человек в маске. В руках у него был российский флаг. Закрепив флаг на козырьке, он вырвал из гнезда украинский. Толпа взвыла от восторга. Человек размахнулся украинским флагом, собираясь бросить его на землю, как тут из окна на козырек выскочил начальник горловской милиции и еще два офицера. У русского патриота сработал рефлекс: он рванул от ментов по козырьку, хотел спуститься, зацепился одеждой и эффектно рухнул головой на землю.

Приступа поднял флаг Украины и вернул его на место. Крищенко убрал российский.

(Через три дня, 17 апреля, местный депутат Владимир Рыбак был зверски убит за то, что пытался установить украинский флаг над зданием городской администрации.)

Толпа взбесилась:

- Наших бьют! Мент сбросил нашего, и тот свернул себе шею!

Если этот фраер погиб, то плохи дела дела у милиционеров, подумал я.

Толпа пошла на штурм.

Через несколько минут решетки на окнах были свернуты, в разбитые стекла полетели горящие фаера и дымовые шашки.

Милиция в ответ применила огнетушители.

Никто не хочет быть запечатленным в момент совершения преступления, поэтому я снимал, стараясь не привлекать внимание. И тут на сцене появился молодой человек с фотоаппаратом, в ярком желтом жилете с надписью "Пресса Одесса". Он метался среди нападавших, пытался залезть в разбитые окна, делал совершенно непонятные движения, как будто ища ракурс. Похоже, раньше он был свадебным фотографом. Когда он в очередной раз принимал позу тигра перед прыжком, толпа прекращала крушить окна и замирала, глядя на его представление. Он явно чувствовал себя настоящим журналистом.

Жаль, я упустил момент, когда его заломали, забрав технику.

Активная фаза штурма переместилась во двор управления.

Пока ломали двери, по пожарной лестнице торопливо спускались сотрудники в костюмчиках и с портфелями и тихонько через двор смывались.

Двери выломали, но заходить никто не хотел: кто знает, а вдруг выстрелят.

Навстречу вышли Крищенко и Приступа. Андрей Крищенко человек крупный, солдатская каска на голове и резиновая дубинка в руке свидетельствовали о серьезности намерений. Рядом стоял Герман Приступа, он был экипирован как перед боем: в одной руке автомат, в другой Макаров, запасная обойма автомата выглядывала из нагрудного кармана бронежилета.

Тут же во дворе терся местный Беркут, запуганный и растерянный. Через полчаса этот самый Беркут уже стоял навытяжку перед полковником российского ФСБ по фамилии Безлер.

Не знаю, была ли команда или Крищенко сам принял решение сдаться, склоняюсь к первому варианту, но через минут десять прошел слух, что из Донецка прибыла спецгруппа сепаров, которые возьмут под контроль милицейское оружие.

Спортивного вида, в бронежилетах и балаклавах, отодвинув толпу, через черный вход вбежали в здание человек пятнадцать.

Крищенко вывели из управления, провели сквозь плотную разъяренную толпу под тумаки, мат и визги "Убить мало!" и запихнули в машину скорой помощи. Лицо его было окровавлено. И как будто окаменело - никаких эмоций. Врач нарочито медленно осматривал раны на голове, даже не пытаясь закрыть дверцу. На Крищенко сыпались удары, его тащили за одежду из машины. Снимать невероятно трудно. Два человека изо всех сил упирались, закрывая его своими спинами. Через их головы особо настырная молодая гражданка все пыталась стальной арматуриной проткнуть или хоть по голове достать начальника городской милиции.

Скорая все не уезжала. Казалось, еще немного, и Крищенко линчуют. Я поймал себя на мысли, что не хочу такой съемки.

- Вали отсюда, сейчас машину сожгут, - крикнул я водителю, надеясь его вспугнуть. Кто-то снаружи сумел захлопнуть дверь, подставив спину под тычки. Машина двинулась, я вздохнул с облегчением.

На ступеньках у входа в здание управления схватили моего коллегу, британского фотографа Фредерика Пакстона. Кевларовая каска с надписью "Пресса" привлекла внимание. Целью нападения была камера. Ее вырвали из рук, а его самого, заломив, поволокли внутрь. Я был в нескольких шагах от них и хорошо отснял весь процесс.

Пора уходить, подумал я, так можно и без камеры остаться. Американский журналист с киевской пропиской - плохая рекомендация для этой публики.

Фредерик работал вместе с Саймоном Островским. Саймон классный журналист, бывший наш гражданин, хорошо знающий менталитет этих людей.

Уже сидя в нашей машине узнал, что Саймон сумел отбить Фредерика и сохранить ему камеру.

Вскоре Андрей Крищенко возглавил столичную полицию, а Герман Приступа стал начальником Шевченковского райотдела Киева.